Главная » Файлы » КНИГИ » Книги изданные преимущественно до 1917 года

БАСНИ И СКАЗКИ ДИКИХ НАРОДОВ.
[ Скачать с сервера (411.4Kb) ] 11.05.2016, 16:59

БАСНИ И СКАЗКИ
                                                     ДИКИХ НАРОДОВ.
 Животный эпос и легенды готтентотов
(из сборника Блика—Bleeck, «Reynard the Fox in South Jffrica)»
II. Детские сказки и предания зулусов,
(из сборника Коллэуел—Collaway, «Nursery Tales, Traditions -            and Histories, of the Zulus)».'- •      "
ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО.
i
и
С.-ПЕТЕРБУРГ. »
Типиграфия В. Деиакова. Новый пер., д. № 7. 1874.
 
 
К ЧИТАТЕЛЮ.
Предлагая вниманию публики эти образцы поэтического творчества диких народов, мы считаем необходимым предпослать им несколько пояснительных слов. Те из читателей, которые знакомы с трудами Тэйлора, Бастиана, Макса Мюллера, Штейнталя и других, приложивших сравнительный метод и начала теории развития к изучению умственной жизни человечества в различных проявлениях её, не нуждаются в дальнейшем разъяснении причин нашего выбора. Им известно, что одним из плодотворнейших начал новейшей науки о человеке является признание существенного единства человеческого ума во всех его фазисах, и низших и высших, и диких и цивилизованных. Им известно также, какое значение, с точки зрения Дарвиновского принципа постепенного развития, прилагаемого к истории культуры, приобретают продукты первобытного творчества, играющие для антрополога и сравнительного психолога такую же роль, какую ископаемые играют для палеонтолога и биолога. Занимаясь этими непосредственными произведениями детского периода истории, мы получаем возможность ближе подойти к тем источникам поэзии, которые некогда питали и нас. Общность умственных процессов во всем человечестве
К ЧИТАТЕЛЮ.
нагляднее всего обнаруживается именно из произведений дикого поэтического воображения, подобных предлагаемым нами ниже. Они показывают нам, как одинаково человек, в известном периоде своего развития, относится к природе, к какой бы расе и к какой бы эпохе цивилизации он ни принадлежал. С первого взгляда на готтентотские басни и зулусские сказки всякий из нас заметит те же мотивы, которые он находит в баснях и сказках, какие рассказывались ему в его детстве. Мы видим здесь тех же животных, наделённых разумом, даром слова и другими человеческими качествами. Мы находим здесь тех же великанов и людоедов, и здесь точно также человеческий ум и хитрость удерживаюсь верх над грубой силой. Эти черты сходства с нашими индоевропейскими произведениями того же характера в. такой степени бросаются в глаза, что д-р Блик, из сборника которого мы извлекаем помещённые ниже готтентотские басни, счёл себя в праве озаглавить свой сборник: «Рейнеке-Лие в Южной Африке». Макс Мюллер вполне поддерживает его в этом случае и в своей статье ‘), посвящённой разбору сборника Коллэуея, который даёт нам материал для зулусских сказок, указывает, как на весьма замечательную черту этих последних на преобладающее значение, какое имеет в жизни ловкость и хитрость, т. . на ту черту, которая составляет самую характеристическую особенность эпопеи о Рейнеке-Лисе. Этой идей проникнут рассказ об Углаааниане, помещаемый ниже? и сравнение, которое Коллэуей делает между этим рассказом и известными нам сказками о Мальчике с-пальчик и Гансе- Истребителе великанов, напрашивается само собой. Без сомнения, специалист по истории европейской народной литературы будет встречать на каждом шагу различные черты сходства зулусских или готтентотских сказок с той или другой сказкой, помещённой в сборниках Гриммов, Дасента и др. Такая сравнительная работа значительно превзошла бы наши силы, и потому мы должны предоставить её другим более компетентным лицам, ограничивая наше дело в этом случае исполнением тех обязанностей, какие налагает на нас этнография. Именно нам предстоит коснуться вопроса о подлинности и давности этих сказок, т. е. мы должны указать, насколько их можно считать самостоятельным продуктом творчества тех народов, у которых мы их находим теперь, и в каком времени их истории мы можем предполагать начало их.
- Относительно готтентотов мы обладаем более полными сведениями, нежели относительно многих других обитателей южной Африки. Мы обязаны этим тому обстоятельству, что они уже более двух столетий находятся в соприкосновении с образованным миром. Но с другой стороны это обстоятельство осложняет нашу задачу, представляя нам современных готтентотов уже значительно искажёнными эксплуатацией голландских и английских колонистов. История колонизации южной оконечности Африки повторяет собою то же, что мы находим в истории колонизации Америки, Австралии и др. стран, некогда принадлежавших диким народам. Мы видим здесь такое же давление белых пришельцев, такое же жестокое и грубое отношение к туземцам, которое не только в действительности не цивилизует их, но даже задерживает их естественное развитие. Голландцы так же охотились за готтентотами и бушменами, и систематически уничтожали их, как это делали англичане с тасманийцами. Мы не будем перечислять печальных фактов этой неровной борьбы, подробное изложение которой читатель может найти в известном сочинении Вайца ‘), «Антропология первобытных народов» и прибавим только, что многие писатели прежнего времени считали готтентотов безнадёжными для дела цивилизации и указывали отдельные случаи значительного умственного развития их. Первые основательные сведения о готтентотах мы находим у Кольбена, [1]который описывал их вскоре после учреждения голландских колоний в их стране. Готтентоты ещё в то время были многочисленным народом, разделённым на множество племён под управлением вождей или старшин; они вели кочевую пастушескую жизнь, группами в 300 или 400 человек, и жили в подвижных хижинах, составленных из кольев, покрытых циновками. Одежду их составляли сшитые вместе овечьи шкуры; оружием им служили луки с отравленными стрелами и дротики или ассагеи. Они были сильны на охоте, и хотя характер их можно было скорее назвать мягким, но они были весьма храбры на войне, что европейским колонистам нередко приходилось испытывать на себе ) Но по другим сведениям, мы узнаем, что в ещё болен ранее время готтентоты не были номадами, были ещё богаче скотом и находились под властью вождей, которые .признавали над собою власть одного верховного вождя. И предания этого народа, и некоторые этимологические указания, дают право заключить, что некогда распространение их было несравненно обширен, им принадлежала болен значительная часть территории Африки; воспоминание об этом удерживается ещё до сих пор в готтентотских названиях рек и гор в странах, принадлежащих в настоящее время Кафрам. Некогда им и выселившемуся от них, ещё ниже стоящему, племени Бушменов принадлежала вся Ю. 3. Африка. Оттуда они были все более и более вытесняемы кафрами, которые придвинули их наконец к самой южной оконечности Африки.
Но некоторые лингвистические основания позволяют многим учёным предполагать, что странствования готтентотов этим не ограничивались. Блик, составитель сборника, из которого мы заимствуем следующие ниже готтентотские басни, ставя в предисловии к названному сборнику вопрос о том, насколько эти басни можно считать действительно принадлежащими готтентотам, а не внушёнными влиянием белых, полагает, что даже при невозможности определительно решить
') Цит. по Prichard. «Natural History of Man. час. И., p. 686.
.
 этот вопрос, самый факт расположения готтентотов к подобного рода произведениям является весьма характеристическим. Он забывает упомянуть здесь о свойстве готтентотов, засвидетельствованном многими путешественниками именно о их особенной любви к животным. «Замечательна, говорить Фридрих Мюллер, близость готтентотов с окружающим их животным миром. Он? относятся с почитанием ко многим из животных и уделяют им особое участие, что доказывается их многочисленными баснями о животных [2])». Чтобы объяснить значительное развитие животного эпоса у готтентотов и пристрастие их к басням, Блик строит следующую теорию относительно их первоначального местопребывания. Именно в язык? готтентотов он находит грамматическое сходство с языками коптов, берберов и другими семитическими и несемиотическими наречиями С. Африки. Он приводить далее мнения Адамсона, по которому язык готтентотского племени Намака сходен с египетским языком. Такое сходство, несомненное для него, даёт ему ключ к объяснению присутствия животного эпоса у готтентотов, которые таким образом, по его мнению, находились некогда в общении с образованными народами С. Африки и могли заимствовать от них если не самые басни, то некоторое умственное развитие и наклонность к поэтическому творчеству. Это мнение Блика весьма соблазнительно, потому что оно, . в соединении с некоторыми другими подобными гипотезами,—ироде известной теории о кушитах, как древнейших цивилизаторах, будто бы оставивших следы своего влияния в Азии, Африке, Европе, Америке и островах Малайского архипелага,—объясняет многие тёмные явления древнейшей истории. Но, к сожалению, предположение Блика мало подтверждается фактами и решительно опровергается этнографическими авторитетами новейшего времени. Относительно готтентотского языка Фр. Мюллер говорит совершенно определённо. «Язык готтентотов есть совершенно самостоятельное наречие, несходное ни с одним африканским или
кг читателю.
азиатским наречиями» '). Байц точно также полагает, что Блика в настоящее время не может иметь никакого серьёзного этнологического подтверждения.
Таким образом предположение о заимствовании готтентотами всего их эпоса у какого-либо более цивилизованного народа оказывается, подобно многим предположениям в этом роде, слишком гадательным, для того чтобы можно было останавливаться на нем. Мы воспользуемся только указаниями Блика, который из басен, помещаемых ниже, басни, носящие заглавия: «Кража рыбы», «Суд павиана» и «Проклятие лошади», считает новейшего происхождения; сравнительно недавнее появление басни о «Белом человеке и змее» также слишком очевидно. Но все остальные Блик относит к периоду, предшествовавшему вторжению европейцев.
Следовательно за отсутствием прямого доказательства заимствования готтентотских басен, мы имеем полное право предположить, что видимое сходство их с известными нам индоевропейскими баснями есть продукта основной одинаковости человеческого ума и принадлежит к тому же разряду явлений в истории человеческой культуры, к которому относится сходство между греческими и новозеландскими мифами и объяснения некоторых сторон жизни природы, общие для американского дикаря и европейского простолюдина.
Общие начала того, что мы сказали о баснях готтентотов может быть отнесено и к сказкам зулусов. Мы прибавим к этому лишь несколько этнографических замечаний относительно зулусов, которые, вероятно, даже понаслышке менее известны нашим читателям, нежели готтентоты. Зулусы составляют самоё сильное и самоё завоевательное из племён обширного кафрского народа, обитающего к СВ. от готтентотов, и сами живут в стране, примыкающей к порту Наталь. Кафры, хотя и причисляются некоторыми путешественниками , напр. Уинвудом Ридом, к негрской расе, но по своём у физическому типу настолько отличаются от последнего что Фр. Миллер находит возможным признать
') L. ср. 92.

 в них примесь семитической или хамитической крови народов С. Африки. Если подобное родство когда ни будь и было, то вероятно в самые незапамятные времена и едва ли могло заметно отразиться на их сказках. Во всяком случае этот вопрос должен оставаться без утвердительного ответа, пока не будет ближе определено были—ли когда либо кафры в общении с северо-африканскими народами, и если были — то с какими именно. «Определить древность этих сказок, говорит М. Мюллер в указанной нами статье, для доказательства того, что они свободны от всякого иноземного влияния, весьма трудно. Вообще детские сказки заимствуются одним народом у другого уже после всего, и в рассматриваемых нами зулусских рассказах черты постороннего влияния открыть было бы не трудно, если б оно действительно имело место. Напротив того, некоторые детали не показывают, что они относятся к довольно отдалённому времени их истории, потому что в книге упоминаются такие обычаи, которые у зулусов уже не существую™ более. Так напр. один из героев этих сказок для приготовления мяса помещает его между раскалёнными камнями, чего в настоящее время уже более не делается.» Вообще этнографические черты этих сказок скорее позволяют заключить о смешениях зулусов с полинезийцами, как это предполагает Макс Миллер, нежели с семитическими или хамитическими народами С. Африки. Если сношения с последними и имели место когда ни будь, то в весьма отдалённую эпоху, воспоминание о которой или вовсе изгладилось из памяти кафров или во время которой эти народы сами находились в диком состоянии.                                     
Мы надеемся, что читатели увидят в предлагаемых ниже их вниманию баснях и сказках не один только сухой этнографический материал, имеющий для неспециалиста такое же значение, как обломки стрел или клочки одежды дикарей. Читатели, конечно, оценят их наивно поэтический характер, непосредственное понимание природы и искреннюю живую привязанность к миру животных, который в глазах дикаря не аллегорически, но действительно живёт и мыслит, как человеческий мир. Если читатель, пробегая эти простые рассказы, не будет забывать, что главное достоинство их заключается в первобытной простоте, свойственной воображению людей, которым суждено всю жизнь оставаться „детьми, он припомнит, быть может, что нечто подобное занимало и его в детскую пору его жизни, и потому не отнесётся слишком строго к нелепости этих элементарных вымыслов и не посетует на нас за то, что мы вводим его в этот первобытный и отдалённый от него мир.
А- к.

 

ЖИВОТНЫЙ ЭТНОС ГОТТЕНТОТОВ.
 БАСНИ О ШАКАЛЕ.
Побеждённый лев.
Рассказывают, что дикие звери как-то раз собрались у льва. Лев спал, тогда шакал и посоветовал маленькой лисице ’) ссучить верёвку из страусовых жил, чтобы устроить льву западню. Они взяли страусовых жил, ссучили верёвку и привязали один конец её к львиному хвосту, а другой к кустарнику. Когда лев проснулся и увидал, что он привязан, он рассердился и созвал животных. Когда они собрались, он так говорил им:
„Какое дитя любви своих родителей,
Плод какого отца и какой матери привязал меня?“ Животное, к которому лев прежде других обратился с вопросом, отвечало на это:
„Я, дитя любви своих родителей,                                           ,
Я, плод своего отца и своей матери, не сделал этого“. Тоже отвечали все животные; но когда очередь дошла до маленькой лисицы, она сказала:
„Я, дитя любви своих родителей, [3]
БАСНИ И СКАЗКИ ДИКИХ НАРОДОВ.
Я, плод своего отца и своей матери, привязала тебя“.
Тогда лев разорвал верёвку, сделанную из сухожилий, и бросился бежать за маленькой лисицей. Но шакал сказал ей: „Друг мой, ты—сын ловкой госпожи лисицы, тебя никогда не поймают".
И точно, льву не удалось догнать маленькую лисицу.
Львиная доля.
Лев и шакал отправились вместе на охоту. Лев выстрелил первый и промахнулся; шакал выстрелил потом и попал. От радости он закричал: „Попал, попал11. Лев пристально посмотрел на него; однако шакал не оробел и сказал: „Т. е., дядя, я хотел сказать, что это ты попал". Затем они погнались за добычею, и шакал прошёл мимо стрелы льва, как- будто и не видел её. Когда они вышли на перекрёсток, шакал говорит льву: „Дядюшка, ты стар и утомлён, останься и отдохни здесь". Лев остался, а шакал пошёл по ложному следу; он ударил себя по носу и от этого у него из носу потекла кровь; когда он шёл назад, и капли крови падали и оставляли след, как-будто от раненного зверя. „Я ничего не мог найти", сказал он льву, „но я видел кровяной след. Сходил бы ты лучше сам и посмотрел, а я покуда пройду по другой дороге". Шакал скоро нашёл убитое животное, чуть не весь залез внутрь его п сел лучшую часть, только хвост его остался снаружи, и лев, придя назад, ухватил его за хвост, вытащил его, и ударив оземь, сказал: „Ах, ты мошенник!" Шакал разом вскочил на ноги, пожаловался за то, что его так обидели, и сказал: „Да что же я сделал, дядюшка? Я только хотел отобрать вам лучшую часть". „Хорошо, пойдём теперь и приведём наших жён", произнёс лев; но шакал упросил своего дядюшку остаться на месте, потому что так много ходить ему не по летам. Шакал ушёл и унёс с собою два куска мяса, один для своей жены, а другой, лучший, для жены льва. Когда шакал пришёл с мясом, его увидали дети льва, начали прыгать и, хлопая в ладоши, закричали: „Дяденька пронёс нам мяса". Шакал заворчал и бросил им самый дурной кусок и говорить: „Нате, вам, глазастое отродье!" Затем он отправился к себе домой и велел своей жене идти туда, где лежал убитый
ЖИВОТНЫЙ ЭПОС ГОТТЕНТОТОВ.
зверь. Львица хотела сделать тоже самоё, но он запретил ей, говоря, что за нею придёт сам лев.
Когда шакал, с своею женою и детьми, приблизился к тому месту, где лежало убитое животное, он залез в колючий куст, исцарапал себе морду до крови а в таком виде явился перед львом, и сказал ему: „Нечего сказать, хороша у тебя жена. Посмотри-ка, как она поцарапала мне лицо, когда я ей стал говорить, что ей надо идти со мной. Ступай за ней сам, мне не привести её“. Лев к себе очень рассерженный. В это время шакал говорит (обращаясь к своей жене): „Давай, построим поскореё башню11 ‘). Они стали громоздить камень на камень, а на это ещё камни, и потом ещё; когда куча сделалась довольно высокой, они перетащили всю добычу на самую верхушку её. Когда шакал увидал льва, приближающегося с женою п детьми, он закричал ему: „Дядя, пока ты ходил, мы построили башню, чтобы лучше высматривать оттуда добычу". „Ладно", сказал лев, „но дай мне влезть к тебе на верх". „Конечно, дядя, тебе надо влезть, но только как же это сделать? Нам надо спустить вниз ремень". Лев привязал себя ремнём и его потащили наверх; но когда он уже был близок к вершине, шакал обрезал ремень и закричал, будто-бы испугавшись: „ах, как ты тяжёл, дядя! Поди-ка, жена, принеси-ка мне новый ремень". А сам говорит ей потихоньку: „старую, слышишь". Льва снова потащили на верх, и он, конечно, свалился вниз. „Нет", говорить шакал, „так дело у нас не пойдст; нужно, однако, постараться тебе влезть хоть настолько, чтобы ты мог достать кусок мяса, по крайней мере, на один глоток. Затем он громко приказывает жене приготовить хороший кусок, а потом говорить ей, чтобы она раскалила камень и намазала его салом. Затем он снова потянул вверх льва и, жалуясь на то, что его очень трудно держать, попросил его открыть пасть и вслед затем опустил ему в глотку раскалённый камень. Когда лев проглотил это, он посоветовал ему бежать как можно скореё к ручью.
Белый человек и змея.
Рассказывают, что белый человек увидел змею, на которую упал большой камень, и придавил её так, что она не [4]
БАСНИ И СКАЗКИ ДПКИХ НАРОДОВ.
могла двинуться. Белый человек поднял камень и освободил змею, после чего она хотела укусить его. Тогда белый человек сказал ей: „Постой! пойдём прежде вместе к умным людям, пусть они рассудят нас". Пошли они к гиене, и белый человек спрашивает её: „Права ли, змея, которая хочет укусить меня, за то, что я спас её, когда она лежала под камнем и не могла из-под него выбраться?11
Пена (думая, что на её долю перепадёт кусок из тела белого человека) говорит: „что же за важность, если-бы она и укусила тебя?"
Тогда змея хотела укусить белого человека, но он опять говорит ей: „погоди немножко, пойдём ещё к умному человеку, пусть он скажет, справедливо ли это“.
Пошли они и встретили шакала. Белый человек и говорит шакалу: «Хорошо ли это, что змея хочет укусить меня, за то, что я высвободил её из-под камня, который придавил её?"
Шакал отвечает: „Не верится мне, чтобы змея могла лежать под камнем и не могла бы выбраться из-под него. Пока я не увижу этого своими глазами, я этому не поверю. Пойдёмте на то место, где это случилось и посмотрим. так ли вы говорите".
Они пошли и пришли на то место, где это случилось. Шакал и говорит: „Ты, змея, ложись, и пусть тебя прикроют камнем".
Змея легла, и белый человек придавил её камнем: но как она ни старалась, она все-таки не могла выбраться оттуда. Тогда белый человек снова хотел высвободить змею, но в дело вмешался шакал и сказал: „Не поднимай камня. Она хотела укусить тебя, так пусть же она и вылезает оттуда сама".
Они пошли оба своей дорогой, а змею оставили под камнем1).
Как гиена и шакал ели облака.
Рассказывают, что шакал и гиена находились вместе, когда однажды над ними поднялось белое облако. Шакал влез на облако и стал есть его, как-будто это было сало.
О Блик приводит другой вариант той же басни, в котором белый человек назван голландцем (Dutchman), и отправляется с змеёю сперва к зайцу. Заяц находит, что змея права, гиена подтверждает тоже, но шакал иостунаегь так же как и в первом варианте.
ЖИВОТНЫЯ ЭПОС ГОТТЕНТОТОВ.
Когда он пожелал спуститься вниз, он сказал гиене: „Сестрица, я хочу поделиться с тобою, держи же меня крепче11. Пена подхватила его и не дала ему упасть. Затем и она влезла на самый верх облака и стала есть его. Когда она насытилась, она говорит: „Серенький братец, держи теперь ты меня и покрепче“. Серый плут говорить своей подруге: „Сестрица, я буду крепко держать тебя; спускайся". Он поднял вверх руки, она стала слезать с облака и уже была не далеко от земли, как вдруг шакал закричал (отпрыгнув в сторону): „Не сердись, милая сестрица. Ах, как мне больно! В меня воткнулся шип и колет меня". Таким образом гиена свалилась сверху и сильно ушиблась. С той поры, говорят, у гиены левая задняя нога короче и меньше правой.
Кража рыбы.
Однажды шакал увидал воз, нагруженный рыбою, возвращавшийся с морского берега. Он попробовал влезь на воз сзади, но это ему не удалось;, тогда он забежал спереди и лёг на дороге, как мёртвый. Воз, приблизился к нему, и проводник крикнул погонщику: „Вот славная шкура для твоей жены!"
„Брось его на воз", сказал погонщик, и шакал был брошен на воз.. Воз поехал, была лунная ночь, и шакал то и дело выкидывал рыбу на дорогу! потом он спрыгнул с воза, приготовив себе такую большую добычу. Но глупая старая гиена, проходя мимо, села больше, чем ей следовало; за это шакал рассердился на неё, и сказал:. „Ты сама можешь получить рыбы, сколько хочешь, если ляжешь на дороге перед возом, как и я это сделал, и будешь лежать смирно, что бы с тобой ни случилось".                                                                        .
„А!" проворчала гиена. Когда от моря начал приближаться другой воз, гиена растянулась на дороге, как ей было сказано.
„Что это за мерзость?" закричал проводник и ударил гиену ногою. Затем он взял палку и отколотил её чуть не до смерти. Гиена, следуя наставлениям шакала, лежала спокойно до последней возможности. Затем она встала, н поковыляла к шакалу, чтобы рассказать ему о своём  несчастье и найти у него утешение.
„Как жаль", сказала гиена, „что у меня нет такой красивой шкуры, как у тебя!"              :
БАСНИ II СКАЗКИ ДИКИХ НАРОДОВ.
Кто оказался вором?
Шакал и гиена пошли и нанялись в услужение к человеку.
. Среди ночи шакал встал, смазал гиене хвост салом и сел все сало, остававшееся в доме. Поутру, человек, не найдя, сала, тотчас же обвинил шакала в том, что он сел его.
„Посмотри на хвост гиены“, сказал плут, „и ты увидишь, кто вор“. Человек так и сделал и прибил гиену чуть не до смерти.
Голубка и цапля.
Рассказывают, что шакал пришёл однажды к голубке, жившей на вершине скалы и говорит: „Дай мне одного из твоих детей“. Голубка отвечает: „Этого тебе не будет11. А шакал говорит: „Дай мне сейчас, не то я полечу к тебе наверх“. Тогда голубка бросила ему вниз одного из своих детей.
Шакал пришёл в другой раз, потребовал другого, и опять получил его от голубки. Когда шакал ушёл, пришла цапля и спрашивает: „Голубка, отчего ты плачешь?11 Голубка отвечает ей: „Шакал похитил детей, вот почему я плачу“. Цапля спрашивает голубку: „Как же он мог их достать у тебя?“ На это голубка сказала ей: „Когда он требовал от меня, я отказала ему; но когда он сказал: „дай мне, а то сейчас я полечу к тебе“, я бросила ему моёго птенца“. Цапля говорит: „как ты глупа, можно ли отдавать своих детей шакалам, которые не могут летать?“ Затем, посоветовавши голубке не давать больше детей, цапля ушла. Шакал пришёл опять и говорит: „Голубка, дай мне ещё дитя“. Голубка отказалась и говорит ему, как ей рассказала цапля, что он не может влететь на верх. „Я ж её поймаю“, сказал на это шакал.
Когда цапля прилетела на берег реки, шакал спрашивает её: „Скажи-ка, сестрица, как ты становишься, когда ветер дует с этой стороны?“ Цапля повернула к нему свою шею и говорит: „Я становлюсь вот так и наклоняю шею в одну сторону11. Шакал спрашивает опять: „А как ты стоишь, когда поднимается буря и идёт дождь?“ Цапля говорит ему на это: „Я становлюсь вот так-то и наклоняю шею вниз“.
Тогда шакал схватил её за шею и переломил ей шею по средине.
С той пор у цапли согнутая шея.
ЖИВОТНЫЙ ЭПОС ГОТТЕНТОТОВ.
                                 Леопард и баран.
Леопард, возвращаясь однажды домой с охоты, встретил в краале ‘) барана. Леопарду прежде никогда не приходилось видеть барана, а потому, приближаясь к нему с покорностью, он говорить: „Здравствуй, приятель! Как тебя зовут?“
Тот, притопывая переднею ногою, говорить ему грубым голосом: „Я баран. А ты кто такой?“
„Я леопард11, ответил ему тот, ни жив, ни мёртв от страха, и, простившись с бараном, со всех ног побежал домой.
Шакал жил в том же месте, где и леопард; леопард,, придя к шакалу, говорить: „Друг мой, я не могу перевести дух, я испугался до смерти; сейчас я видел чудовище с большой и толстой головой, которое, на вопрос мой как его зовут, отвечало мне хриплым голосом: „я баран!“
„Какой же ты глупый леопард!“ закричал шакал, „ты упустил такой прекрасный кусок мяса! Зачем ты это сделали Пойдём же завтра и съедим его вместе!11
На другой день они отправились в крааль барана. Когда они появились на холме, баран, оглядываясь вокруг себя и подумывая, где бы ему в этот день пощипать травки получше, увидал их, тотчас же побежал к своей жене и говорить: „Я боюсь, не настал ли для нас последний день, потому что шакал с леопардом идут на нас вдвоём. Что нам делать“
„Не бойся“ сказала жена, „возьми дитя на руки, выходи с ним и щипли его так, чтобы оно плакало, как-будто оно голодно. Баран так и сделал, когда союзники стали подходить.
Как только леопард взглянул на барана, им снова овладел страх и он пожелал возвратиться назад. Шакал ожидал этого; он привязал к себе леопарда кожаным ремнём и говорить: „Ступай за мной!“ В это время баран ущипнул своего сына и произнёс громко: „Приятель шакал, ты хорошо сделал, что привёл к нам на закуску леопарда; ты слышишь, как мой сын кричит и просит есть!“
Услышав эти страшные слова, леопард, несмотря на просьбы шакала освободить его, побежал с криком и поволок за
‘) Крааль в собственном смысле, ограда, служит для обозначения поселений у готтентотов и кафров.                        -
2
БАСНИ И СКАЗКИ ДИКИХ НАРОДОВ.
собою шакала через холмы и долины, через кусты и скалы, и не останавливаясь ни разу, бежал без оглядки до тех пор, пока не очутился на месте вместе с полумёртвым шакалом. Таким образом баран спасся от гибели.
 БАСНИ О ЧЕРЕПАХЕ.
Слон и черепаха.
Однажды слон и дождь затеяли между собою спор. Слон сказал: „Если, как ты говоришь, ты кормишь меня, каким же образом ты это делаешь?“ Дождь отвечал ему: „если, как ты говоришь, я не кормлю тебя, посмотрим, умрёшь ты, или нет, когда меня не будет?" Затем дождь удалился.
Слон говорит: „Коршун! Поворожи мне, чтобы пошёл дождик?" Коршун отвечает: „Я не стану ворожить".
Тогда слон говорит ворону: „Поворожи!" а тот отвечает: „Дан мне те вещи, на которых ворожат". Ворон поворожил, и дождпк пошёл. Дождь наполнил все пруды и впадины, но все они пересохли, и осталась только одна лужа.
Слон отправился за добычей. Но там осталась черепаха, п слон сказал ей: „Черепаха, оставайся у воды!" Таким образом осталась черепаха, когда слон отправился за добычей.
. Пришёл жираф и говорит черепахе: „Дай мне напиться". Черепаха ответила: „Вода принадлежит слону".
Пришла зебра и говорит черепахе: „Дай мне напиться!" Черепаха отвечает: „Вода принадлежит слону".
Пришёл дикий козел и говорит черепахе: „Дай мне напиться!" Черепаха отвечает: „Вода принадлежит слону".
Пришёл вепрь п говорит: „Дай мне напиться!" Черепаха отвечает: „Вода принадлежите слону».
Пришла антилопа и говорит черепахе: „Дай мне напиться!11 Черепаха отвечает: „Вода принадлежите слону".
Пришёл шакал и говорит черепахе: „Дай мне напиться!" Черепаха отвечает: „Вода принадлежите слону".
Пришёл лев и говорит: „Маленькая черепаха, дай мне напиться!" Черепаха только-что собралась что-то сказать ему, как лев схватил её и укусил. Лев напился воды, и с той поры все животные пьют воду.
ЖИВОТНЫЙ ЭПОС ГОТТЕНТОТОВ.
Когда слон возвратился с охоты, он сказал: „Маленькая черепаха, есть ли вода?“ Черепаха отвечает: „Звери выпили воду“. Слон только и спросил её: „Маленькая черепаха, разжевать ыне тебя, или просто проглотить?11 Маленькая черепаха говорит: „Пожалуйста, проглоти меня“. Слон проглотил её целиком.
Когда слон проглотил маленькую черепаху, и она вошла в его 'тело, она стала рвать ему печень, сердце и почки. Тогда слон сказал: „Маленькая черепаха, ты губишь меня“.
Так слон умер, а маленькая черепаха вышла из его тела и пошла куда ей было нужно.
Черепахи на добыче за страусами.
Черепахи, говорят, собрали однажды совет, чтобы придумать, как им охотиться за страусами. Они говорили: „Станем близко друг подле друга в два ряда, а одна из нас пусть гонит страусов так, чтобы им пришлось бежать посредине между нами“. Так они и сделали, и так как их было много, то страусы и были принуждены бежать между ними. В это время черепахи не двигались, но, оставаясь на своих местах, кричали друг другу: „Ты там?“, и каждая отвечала: „Я здесь". Слыша это, страусы были так перепуганы и бегали так скоро, что выбились, из сил и попадали. Тогда черепахи собрались понемножку к тому месту, где лежали страусы, и сели их.
 БАСНИ О ПАВИАНЕ.
Суд Павиана.
Однажды, говорят, случилось следующее происшествие. Мышь изгрызла платья Итклира (портного), который обратился к павиану и обвинял её, говоря: „Мышь изгрызла мои платья, но не хочет ничего знать об этом п обвиняет кошку; кошка, в свою очередь, отказывается от этой вины и сваливает её на собаку; собака также не признает себя виновной, утверждая, что это сделало полено; полено жалуется на огонь и говорить, что огонь это сделал; огонь говорить, что это сделала вода, вода говорить, что платья изорвал слон, а слон говорить, что платья
БАСНИ И СКАЗКИ ДПКИХ НАРОДОВ.
 изгрыз муравей. Так произошёл между ними спор. Поэтому я, Итклир, пришёл предложить тебе следующее: „Собери ты весь этот народ и узнай от них правду, чтоб я мог получить удовлетворение“.
Так говорил портной, и павиан собрал всех для допроса. Все они привели те же оправдания, которые упомянуты портным, т. е. каждый нз них сваливал вину на другого.
Павиан не нашёл иного способа наказания, кроме того, чтобы заставить каждого наказать другого, и говорит:
„Мышь, дай портному удовлетворение".
Мышь, однако, не признает себя виновной. Павиан сказал тогда: „Кошка, укуси мышь“. Кошка так и сделала.
Потом павиан предложил тот же вопрос кошке, и когда она стала оправдываться, он призвал собаку и говорит: „кусай кошку".
Так павиан допросил всех поочерёдно, и все они не признали себя виновными. Затем он обратился к ним с следующими словами:
-                   „Полено, прибей собаку,
Огонь, сожги дерево.
Вода, потуши огонь,
Слон, выпей воду.
Муравей, укуси слона в самую чувствительную часть его тела".
Так они и сделали, и с той поры они уже перестали жить в согласии друг с другом.
Муравей залезает слону в самую нежную часть и кусает его.
Слон глотает воду,
Вода гасит огонь,
Огонь истребляет полено.
Полено бьёт собаку,
Собака кусает кошку,
А кошка кусает мышь.
Итклир, удовлетворённый таким приговором, обратился к павиану и сказал:
„Да! Теперь я доволен: я получил удовлетворение, и от всей души благодарно тебя, павиану за  что ты произнёс приговор в мою пользу".
ЖИВОТНЫЙ ЭПОС ГОТТЕНТОТОВ.
Павиан сказал тогда: „С нынешнего дня я не хочу уже более называться Дженом (Jan), а имя моё должно быть павиан".
С этого времени павиан ходит на четвереньках, так как по всей вероятности, за этот нелепый приговор (?), он потерял право ходит прямо.

Категория: Книги изданные преимущественно до 1917 года | Добавил: natoliu1 | Теги: диких, НАРОДОВ., сказки, Басни, Файлы, скачать бесплатно
Просмотров: 2137 | Загрузок: 646 | Рейтинг: 5.0/1

Похожие Книги изданные преимущественно до 1917 года:



Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]